Только ты и я - Страница 30

– Ты сама не дала мне объяснить, как все у нас случилось, а теперь строишь предположения, – вспылил он.

– Да-да, я не буду. Возможно, если бы не Люси, то и тогда у нас ничего бы не вышло. Не знаю. Сейчас все видится по-другому. Я сказала тебе все и хочу, чтобы на этом мы закончили разговор.

И она сделала движение, собираясь подняться.

– Этот… Рудольф – ты в него влюблена? У вас все так серьезно? Ты живешь с ним? Что-то не больно он похож на юриста, скорее смахивает на безработного, – проговорил Винс сквозь зубы.

– Да, он не юрист, но если захочет, то станет им. А может быть, кем-то еще. Может, автослесарем. Какая разница?

– Совсем никакой, – иронически подхватил он. – Короче, ты хочешь сказать, что я опоздал?

– Хорошо, что он мне встретился сейчас, а не тогда, когда я была с тобой, – иначе я сама бросила бы тебя. – Мишель поднялась. – Да, я влюблена. Тут не может быть никаких сомнений. И я правда спешу. Пока, Винс, и не руби сплеча – может быть, ты слишком многого хочешь от Люси?

Она повернулась и торопливо вышла из кафе, перешла через дорогу и зашагала к автобусной остановке, на ходу доставая из сумки мобильник. И о чем она только думала весь день? Она не позвонила Руди, и сейчас он думает, что ей нет до него никакого дела. Скорее, скорее развеять это заблуждение!

Но тут сзади его голос произнес:

– Мишель!

Рудольф весь день собирался позвонить Мишель, но потом решил, что должен увидеть ее, не созваниваясь предварительно, – выражение ее лица сразу скажет ему, рада ли она его видеть. Он подошел к театру «Адам и Лилит» к тому времени, когда обычно начиналась репетиция, и прежде всего внимательно оглядел улицу – не маячит ли поблизости фигура в черном. Не заметив ничего подозрительного, он приготовился ждать, но Мишель неожиданно появилась уже минут через двадцать.

Едва она возникла в дверном проеме, как его сердце бешено застучало, и он сделал движение, чтобы подойти, но невольно залюбовался ее стройной фигуркой и быстрыми легкими движениями.

Мишель выглядела совсем юной в своей красной курточке и короткой расклешенной серой юбке. На ногах у нее были черные колготки и черные ботинки со шнурками, руки без перчаток она сразу засунула в карманы. Через плечо висела большая вязаная сумка, чем-то довольно плотно набитая.

Она весело встряхнула пышными волосами и приготовилась зашагать по улице, как вдруг остановилась, словно вспомнив что-то, и, повернувшись к нему спиной, перешла дорогу и вошла в маленькое кафе напротив.

Решила перекусить? Очень подходящий момент, чтобы составить ей компанию, – Руди в обеденный перерыв предпринял кое-какие действия в доме на Тэвисток-плейс и не успел поесть. К тому же с одним «бентли» семидесятых годов пришлось довольно долго провозиться – двигатель упорно не желал работать. А когда заработал, наконец пришел клиент, и пришлось демонстрировать ему возможности заинтересовавшего его седана.

Он перешел улицу следом за Мишель и немного постоял у входа, приказывая себе успокоиться. Но это никак не удавалось – происходило что-то непонятное – весь мир вдруг завертелся вокруг этой девушки, о существовании которой он совсем недавно даже не подозревал и без которой вполне сносно существовал. Но теперь…

Будь мужчиной, приказал он себе. Хватит вести себя, как мальчишка. Очень возможно, что она продолжает любить своего Винса по-прежнему. Но это не повод опускать руки. Надежда есть всегда.

Пусть она испытывает к нему только физическое влечение – ведь и он вначале ощутил то же самое. Но потом… потом ему захотелось большего.

А ведь когда-то он поклялся себе, что больше не свяжет себя чувством к женщине.

Идеалом Руди всегда была любовь к единственной даме сердца – видимо, это передалось ему по семейной традиции. Его брат женился на своей Эмми, когда им обоим было по двадцать лет. И вот они живут вместе уже восемь лет и не мыслят себя друг без друга.

Теперь чувство к Белле казалось ему бледной тенью того, что он испытывал к Мишель. Уже позднее он, размышляя над своим романом, понял, что с Беллой у них было мало общего. Он был покорен ее красотой, но часто в их разговорах возникали паузы, во время которых каждый лихорадочно подбирал тему для разговора, которая была бы интересна другому.

А с Мишель он едва не с первых минут ощутил это чувство упоительной близости – с ней можно болтать о чем угодно, о всяких пустяках, но эти пустяки наполнялись странным смыслом, непонятным стороннему слушателю… А можно молчать, и это молчание нисколько не тяготит.

Рудольф решительно открыл дверь кафе и, войдя внутрь, обвел зал глазами, отыскивая красную курточку. И увидел почти сразу. Но Мишель была за столиком не одна! Напротив нее сидел Винс!

У них явно была заранее назначена встреча. Руди замер на секунду, но тут же, испугавшись, что его заметят, отошел в глубь зала и присел за какой-то столик. Первым его побуждением было выйти из кафе, но инстинкт велел ему остаться. Что-то темное и злое всколыхнулось в его душе.

Если они выйдут из кафе вдвоем, ты забудешь о ней и пойдешь дальше своей дорогой. Значит, она не может и не могла быть твоей, сказал ему ясный и твердый голос здравого смысла.

Со своего места Руди не слышал, о чем они говорят, и не видел лица Мишель. Винс показался ему чем-то недовольным. Вот он заговорил быстро и взволнованно, и, увидев, какими глазами он смотрит на Мишель, Руди вдруг ощутил острое, потрясшее его до основания желание убить этого человека. Он машинально поискал у себя на поясе нож, судорожно вздохнул и вытер пот со лба.